Вся история Церкви — это история свидетельства о Божией правде, которая не ограничилась словесным свидетельством и свидетельством жизни, но которая включала в себя и свидетельство смертью. Именно это свидетельство мы называем мученичеством.
Святейший Патриарх Кирилл
12+

Философские пропасти

Преподобный Иустин (Попович)
Год издания
Переводчик
Яценко М.Н.
Количество страниц
288 с
ISBN
5-94625-082-5
Тираж
10000 экз
Артикул
013959
Дополнительные характеристики
Формат
60 х 90/16
Размер
150 х 217 х 16 мм
Переплёт
шитый, твёрдый
Обложка
картон, полноцветная печать, матовая ламинация
Бумага
офсетная
Иллюстрации
без иллюстраций
Цветность блока
1 цвет (чёрный)
  • Аннотация

Впервые публикуется русский перевод цикла философско-лирических очерков выдающегося сербского богослова и патролога ХХ века архимандрита Иустина (Поповича), хорошо известного в России. Автор прослеживает пути человеческой мысли к обретению истины о мире и человеке, проложенные, с одной стороны, гуманистической философией, а с другой — православной философией Богочеловека. Эти два пути архимандрит Иустин открывает читателю в учениях римокатолической и православной Церкви, философии Метерлинка и Достоевского, идеологии западного человека и русских и сербских святых.

Удивительный сплав богословия, философии, художественного повествования и лирики, вылитый в особом языке и стиле, имеет немного аналогов в современной христианской литературе. Перевод, тщательно отредактированный и по возможности сверенный с первоисточниками, ориентирован на широкие читательские круги, интересующиеся православной мыслью и духовностью.

  • Содержание
  • От редактора
  • От издателя
  • Предисловие

I. АГОНИЯ ГУМАНИЗМА

  • Средоточие трагизма
  • Европейский человек на раскаленном перепутье
  • Прогресс в мельнице смерти
  • Высшая ценность и непогрешимый критерий
  • Меж двух философий
  • Невидимое в видимом (тайна добра и зла)
  • Страшный суд над Богом

II. РАДОСТИ И ГОРЕСТИ МЫСЛИ И ОЩУЩЕНИЯ

  • Мой рай и мой ад (смысл жизни и мира)
  • Скорбно и для херувимских сердец
  • Осужденные на бессмертие
  • Вопль о Христе

III. ВОДОРАЗДЕЛ

  • Метерлинк перед великой тишиной
  • Достоевский как пророк и апостол православного реализма
  • О рае русской души
  • На водоразделе культур
  • Пасха и сербские бессмертные
  • О неприкосновенном величии человека

IV. СКОРБИ И ЖЕЛАНИЯ

  • Роение бесконечностей
  • На террасе атома
  • Бунт клещей
  • Вниз по шумному водопаду времени
  • Она — неодолимая обольстительница
  • Серна в потерянном рае. Исповедь
  • От редакции

Архимандрит Иустин (Попович) (1894–1979) – один из величайших деятелей Сербской Православной Церкви ХХ века, в 1993 г. прославленный в лике местночтимых святых и глубоко почитаемый на православных Балканах.

Отец Иустин пришёл в этот мир и ушёл из него в один день – 25 марта (7 апреля), в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Отец Иустин долгие годы занимался преподавательской деятельностью в духовных семинариях Югославии и на богословском факультете Белградского университета. В 1948 году он удалился в монастырь Челие (западная Сербия), где до конца жизни занимался творческой, переводческой и издательской деятельностью.

Архимандрит Иустин оставил после себя богатейшее богословское, философское и агиографическое наследие, основу которого составляют трёхтомная «Догматика Православной Церкви, или Православная философия истины» (1932–1978) и «Жития святых» в двенадцати томах (1972–1978). Ему принадлежит также целый ряд крупных научных исследований и философских произведений: «Проблема личности и сознания по святому Макарию Египетскому» (докторская диссертация, 1926), «Философия и религия Ф. М. Достоевского» (1923), «Прогресс в мельнице смерти» (1933), «Начальное богословие» (1939), «Достоевский о Европе и славянстве» (1940), «Святосаввие как философия жизни» (1953), «Философские пропасти» (1957), «Человек и Богочеловек » (1969), «Православная Церковь и экуменизм» (1974); ряд неизданных толкований на Священное Писание (Евангелия от Матфея и Иоанна, послания св. апостола Павла, св. Иоанна Богослова) и переводов богослужебных текстов на сербский язык, используемых Сербской Церковью (Св. Литургия, Требник, Молитвослов и пр.). Многие работы архимандрита Иустина переведены на греческий, французский и русский1 языки.

«Философские пропасти2» – это сборник философских очерков, соединяющих в себе черты проповеди, притчи и научного исследования и исполненных сильным лирическим началом. Эти очерки воспроизводят путь человеческой мысли, пытающейся постигнуть устройство мира, смысл жизни и смерти, «разбивающейся в скалах» гуманистической философии и находящей покой в философии православной. Лирическое по жанру, это произведение поэтично, образно, насыщено развернутыми метафорами и художественно по языку.

В целях сохранения образной структуры текста, язык и стиль перевода максимально приближен к оригиналу и по возможности отражает синтаксическое и лексическое своеобразие сербского текста (сохранены авторские лексические новообразования, окказиональная сочетаемость и формообразование), за исключением цитируемых текстов. Фрагменты Священного Писания, которые в авторском тексте, как правило, передаются по-сербски, в настоящем издании приводятся в церковнославянском переводе. Разрывы в цитатах из Священного Писания помечаются многоточием, в том числе в тех случаях, когда в оригинале они даются сплошным текстом.

Если цитаты из творений святых отцов в тексте оригинала заключены в кавычки и перевод архимандрита Иустина с греческого языка на сербский не имеет значительных расхождений с русским переводом, то эти фрагменты приводятся согласно русскому переводу. В противном случае в основном тексте сохраняется авторский вариант, а текст русского перевода даётся в примечании. Цитаты из русскоязычных авторов приводятся в оригинальном варианте, а из иностранных — в обратном переводе с сербского (кроме специально оговоренных случаев).

В тексте перевода сохраняется авторское написание прописных-строчных букв. Дополнительные примечания составлены переводчиком и редакторами (см. соответствующие пометы). Информация, принадлежащая редакторам и включенная в текст авторского примечания, заключена в квадратные скобки.

Перевод выполнен по изданию: Др. Jустин Сп. Поповић, професор Универзитета. Философске урвине. [Белград], 1957 (Библиотека Свечаник, 23) (репр.: Београд, 1987).

В настоящую книгу включено послесловие к сербскому изданию 1987 г., написанное учеником архимандрита Иустина, епископом Банатским (ныне Черногорским) Амфилохием.

Е. И. Якушкина



Предисловие ко второму изданию


Во втором издании (первое вышло в 2004 г.) исправлены замеченные опечатки. Обратные переводы цитат на с. 192–195 из книги И. К. Сурского ([Т. 1.] Белград, 1938) исправлены по русскому оригиналу по переизданию: Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. Т. 1–2. Паломник, 1994. Дополнены ссылки на русские переводы в прим. 48 на с. 138 и прим. 49 на с. 141, установлена цитата в прим. 119 на с. 175.

А. Г. Дунаев


 


От издателя


По словам самого автора, блаженной памяти отца Иустина, сборник «"Философские пропасти" составлен в период между двумя мировыми войнами в некоторые дни и ночи». Опубликованный впервые в 1957 году в издании библиотеки «Свечаник»3, как остро востребованный, он скоро стал малодоступным широкой читательской среде. Публикуя его вновь, мы уверены, что эти статьи и сегодня не менее актуальны, чем в то время, когда были написаны; более того, мы уверены, что они стали гораздо актуальнее и ближе современному читателю, чем читателю вчерашнему; мы убеждены, что и в будущем они будут востребованы гораздо более, чем сегодня.

Не только язык и стиль, которыми эта книга написана, причины её нестареющей новизны. Основная причина в её содержании: в бытийной, непосредственной ожесточённой борьбе с вечными «проклятыми» вопросами смысла человека, его сознания, действительности мира, времени и пространства. В самом деле, отец Иустин в своих «Философских пропастях» исповедуется небу и земле: исповедует свой человеческий трагизм, «радости и горести» своей мысли и ощущения, свои «скорби и желания», свою пламенную веру в Христа Богочеловека. Зажигая свою неугасимую лампаду перед Его чудесным Ликом, он непрестанно в неё доливал вместо масла, по собственному его признанию, свою кровь, каплю за каплей, кровь из своего сердца, взволнованного тайной Его миров!

Сам автор, в действительности, – это та самая «серна в потерянном рае», в чьё сердце «кто-то собрал всю тоску из всех миров», и так появилось «вселенское чувство скорби». Для него нет ничего более непонятного, чем наш «мыслящий человек», который в большинстве случаев напоминает ему «шелкопряда, что ревниво прячется в свой кокон», человека «недалеких, сухих мыслей, который весь зарылся в кору этой планеты, как клещ в овечью шерсть». И ничего не видит, кроме этой коры. «А над ним пылают бесчисленные светила… грохочут бесчисленные миры». Окаменевший перед человеческим трагизмом и злом, ошеломлённый Тайной, распалённый верою в живого Христа, таким был и таковым остался Иустин Челийский – один из самых оригинальных философов, что когда-либо писали на сербском языке…

Наш народ породил многих умных, великих и даже святых людей. Среди них, особенно в новое время, исключительное место, которое никто из здравомыслящих людей не может оспорить, занимают трое. Это три пустынножителя: Цетиньский, Охридский и Челийский. Владыка Петр II Негош, Владыка Николай4 и отец Иустин. Исключительность и неповторимость этой богомудрой троицы состоит преимущественно в том, что каждый из них, по-своему, соединил в себе философа, богослова и поэта. Такой сплав – редчайший, но и самый благоуханный цветок, что приносит земля. Соединить в себе философа, богослова и поэта – значит осознать глубину бытия и твари, опытно встретиться с Тайной, на которой почивают все существа и вещи и к чьей полноте стремятся; перелить это знание и этот опыт в самое образцовое, самое красивое человеческое слово – поэтическое. «Философские пропасти» – это неоспоримое доказательство наличия этого тройственного соединения в вулканической и богопламенной душе и христолюбивом сердце отца Иустина.

А кто знал его, тот знает, что эта вулканическая богопламенность и детское христолюбие не покидало его до последнего вздоха. Всё в нём было до последнего дыхания живо и мудролюбиво, по-детски открыто и исполнено восторга перед всяким новым открытием и Божиим чудом: в цветке, в глазах, в человеке и в мире. Вспоминаю, как он, уже на закате своей земной жизни, провожая Комнена Бечировича и указывая на цветы, посаженные рукою смиренной монахини, сказал: «Брат Комнен, захвати с собою взглядом своим эту красоту, в Париже этого нет…» Его родственник, поэт Матия Бечкович, рассказывает о своей первой встрече с ним: «Он сказал нам: “Болен я, тяжело мне Вас принять”. – Но он всё же пришёл. Я ждал, что вынесут его на носилках, а он, как пламя, продвигался к нам через траву…» Осенью, перед его кончиной, мы (о. Афанасий и автор этих строк) разговаривали с ним перед монастырским двором о многих вещах, в том числе и о философии. Он внимательно, по-детски любознательно слушая, встревоженно произнёс: «Вот, я бы был каким-нибудь взбалмошным философом, вроде слабоумного и тоскливого Ницше, если бы не встретил Господа Христа моего!..» И зарыдал, и из его, как небо, голубых, чистых глаз потекли два потока слёз. Таким же трепетным и живым остался он и на своём смертном одре, но уже охваченный «миром, что превосходит разум», и сияя небесным светом…

Таким был автор этой редкой и исключительной книги с уникальным, а потому и совершенно отвечающим ей заглавием, соответствующим автору и её содержанию, – «Философские пропасти»5.


Епископ Банатский Амфилохий (Радович) 

__________________________________

  1. Православная Церковь и экуменизм. М., 1997; Достоевский о Европе и славянстве. СПб., 1998; На богочеловеческом пути. СПб., 1999; Молитвенное богословие о церкви // Альфа и Омега. 1999. № 19; Осужденные на бессмертие // Журнал Московской Патриархии. 1999. № 4; Толкование на послание ефесянам святого апостола Павла // Альфа и Омега. 2000. № 24; Православная философия истины: Статьи. Пермь, 2003; и др.
  2.  Серб. урвине — «обрывы, отвесные скалы, пропасти». В сербском фольклоре это слово употребляется также как топоним, ср. Урвин-Планина – место смерти легендарного эпического богатыря Марко Кралевича. (Прим. пер. и ред.)
  3. Святцы (серб.) (прим. пер.).
  4. Имеется в виду архиеп. Николай (Велимирович) (прим. ред.).
  5. Библиографию архим. Иустина (Поповича) см. в: Богословšе. 1980. 1–2. С. 149–164.
  • Предисловие

Не есть ли жизнь человека на земле паломничество по безднам? Ведь всякий серьёзный вопрос, который человек задаёт себе или мир — человеку, уводит его мысль в бездну. Вопрос истины разве не есть бездонная проблема? В поисках истины, пробиваясь к её святилищу, мысль человека всегда пробирается через страшные пропасти. А проблема справедливости, а проблема добра, а проблема зла — всё сплошь пропасти и горные ущелья, паломничества, мучительные и тяжёлые, разве нет? Ненасытная же мысль человека, гонимая неким врождённым инстинктом, страстно бросается из проблемы в проблему и никак не может насытиться. И так вечно, до тех пор пока её не подчинит себе двуединая проблема: проблема Бога и человека, по своей сути, всепроблема, от решения которой зависит судьба человека во всех мирах.

Ты устремился за тайной человека? И натолкнулся? Разумеется, на ужасные пропасти, где вдребезги разбивается и твой разум, и твоё сердце, и твоя совесть. О! Через какую тьму и через какие пропасти ведёт путь к истине о человеке! Здесь мысль сходит с ума от боли, от муки, от стона, как будто ты шагнул в бесконечный ад, где тиранически господствует плач и скрежет зубов. И всё это будет продолжаться до тех пор, пока за всеми этими тьмами и безднами не найдёшь херувимскую суть человеческого существа — Бога. Тем самым ты вступил на путь света, ведущий к совершенному решению всех важнейших проблем человеческого существа во всех жизнях.

Атом? Какая бездна бесконечно великого в бесконечно малом! А песчинка? Здесь вступают в состязание бесчисленные тайны, разбиваясь в её бескрайних пропастях. Действительно, есть ли что-либо в нашем земном мире, что не было бы пропастью для человеческой мысли? Лепесток фиалки, о милый соловушко, разве не является голубой пропастью для утончённого ума твоей поющей души? Клекот парящего в небе орла, жужжание медоносной пчелы — разве это не бездна какой-то чудесной силы, необъяснимой для твоего ума, для твоего разума, o homo sapiens! o homo faber!1 А когда твоё око всерьёз всмотрится в лицо ближнего твоего, сколько тайн и загадок оно обнаружит в нём? И каждая из них — пропасть! Человек, есть ли тебе отдых в этом мире? Где бы душа твоя ни легла отдохнуть, одр под ней уже превращается в горящие угли, в прокрустово ложе. А ты, мысль, откуда ты забрела в человека, в его крошечное тело? Что может быть мучительней тебя, всякая твоя пропасть проникает ниже бездны, всякая твоя скала вздымается выше видимого, всюду ты бескрайняя и бесконечная. А ты, чувство, близнец ли её, или предок, или потомок, или родитель?

Много трещин в уме человеческом, много расселин в сознании человеческом, ещё больше в сердце человеческом. А они кошмарнее и страшнее всех пропастей в мире около человека. Откуда они? От зла нашего, людского, человеческого; от греха нашего, людского, человеческого. Ибо грех — это и есть землетрясение, так как грехи это и есть землетрясения, переворачивающие всю душу, и ум, и сердце и образующие в них каменистые ущелья, расселины, скалы. И мы скитаемся по ним, по своим внутренним бездонным развалинам. При этом всякий грех — болезнь ума, болезнь сердца, болезнь души, болезнь, всегда рождающая из себя смерть и всё, что смертно. Но сверх всего всякий грех — ад, до тех пор пока он в сердце, в душе, в уме. Кто этого не ощущает, ещё не воспитался в человека, его мысль ещё полна непрестаемаго греха и питается лестьми своими (2 Пет. 2, 14.13). Всеми своими силами грех совершает одно: обезбоживает и обесчеловечивает человека. Ибо грех тем и есть грех, что вся его природа против Бога, и не желает Бога, и вытесняет всё Божие, всё божественное. Но вытесняя из человека Божие и божественное, грех прежде всего вытесняет из него всё, что делает человека существом дорогим и божественно драгоценным, существом непреходящим и божественно бессмертным. Процесс обезбоживания человека в то же время всегда есть процесс обесчеловечивания человека. По сути, это двуединый процесс. В нашем земном мире очевидна реальность: чем меньше Бога в человеке, тем меньше человека в человеке. А в безбожнике есть ли человек вообще? Безбожник — всегда неминуемо и без-человек, а тем самым и не-человек.

Человеческая мысль, только погрузившись во Всемысль, излечит себя от всех ран, полученных в скитаниях по безднам, исцелит себя от всех болезней и спасёт себя от всех смертей, из которых первая — отчаяние, вторая — скептицизм, третья — релятивизм, четвёртая — позитивизм, пятая — пессимизм и вообще всякий вампиризм, который есть не что иное, как замаскированный демонизм. А демонизму одно имя — легион. Погрузившись во Все-мысль, человеческая мысль принимает крещение и причащается Вечного, Богочеловеческого, и тогда никакие ураганы не смогут унести её в отчаяние, в страх, в вампиризм, в демонизм, в ад. Однако прежде всего требуется знать, что только в Богочеловеке человеческая мысль постепенно преображается во Все-мысль и во Всесмысл. Вне Богочеловека человеческая мысль полностью бессмысленна. Только воздвигнутая на Вечном, то есть на Богочеловеческом, она преодолевает все смерти и расправляется со всяким демонизмом, откуда бы он ни подбирался к ней.

Размах человеческой мысли беспределен и бесконечен, так как она происходит от Беспредельного и Бесконечного. А в нашем человеческом мире мы всем своим опытом знаем, что только Богочеловек Христос есть этот Беспредельный, этот Бесконечный и этот Вечный. Поэтому только в Нём мысль человеческая находит и проходит все преображения от небытия ко Всебытию, от смерти к Бессмертию, от бренности к Вечности. В Нём, только в Нём мысль человеческая преображается в богомысль, всякая мысль — в богомысль, а в этом и есть спасение человеческой мысли от бессмысленности, её обожение и её превращение в слово, в смысл. До этих пор мысль для человека — это тяжелейшая обуза, и величайшая мука, и чернейший ад, и, увы, всемука и всеад. А раем и всераем мысль становится для человека только Богочеловеком и в Богочеловеке. А если это не так, то докажите мне это, мученики мысли, и я всем сердцем, и всею душою, и всем умом пойду за вами. А до тех пор, до тех пор, до тех пор я во имя человека остаюсь весь с Богочеловеком… Богочеловек? Где Он? Да вот же Он: за каждой пропастью, вечный спаситель из любого ада, из любой смерти, из любого греха, из любой муки, и всегда радость и благая весть, единая, вечная радость и единая, вечная благая весть для человеческой мысли, для ощущений, для совести, для души. И так во всех мирах, во всех жизнях, во всех вечностях.

Всё человеческое — это проклятие, ад, до тех пор пока оно не преобразится в Богочеловеческое. С Богочеловеком всё человеческое становится раем, раем, раем. И нет предела твоей радости, человек, оттого что ты человек, ибо только Им и в Нём ты ощущаешь, что ты вечный человек, небесный человек, херувимский человек, боголикий человек. Мука, всемука, о мои бренные братья и собратья, быть человеком без Богочеловека Христа; а радость и всерадость быть человеком с Богочеловеком Христом. Эту муку и эту радость я излил в этих «Философских пропастях». Это исповедь от начала до конца. И в ней вся душа, со всеми своими распятиями, но и со всеми своими воскресениями. Люди искренно сходят во всякую смерть, во всякий ад; а из них и меня, и тебя изводит и воскрешает только Богочеловек Христос — воскресший Господь, Единый Победитель смерти и Единый Спаситель от греха во всех мирах, видимых и невидимых, посюсторонних и потусторонних.2


Воздвижение, 1955 г. Монастырь Св. Челие

 

________________________________________

  1. Человек разумный; человек творящий (лат.) (прим. ред.).
  2. Эти «Философские пропасти» писались по складам между двумя мировыми войнами в некоторые дни и ночи и были готовы к печати до второй мировой войны. Но с тех пор заснули в своем приятном уединении, чтобы увидеть во сне своё небытие и однажды от прикосновения духа Воскресшего пробудиться на Всебытие.
  • Персоны

Издание подготовлено Отделом научно-богословской литературы Издательства Московской Патриархии.

Заведующая редакцией — Ж. П. Григорьева.

Перевод с сербского — М. Н. Яценко.

Общая и научная редакция — А. Г. Дунаев.

Редактор — Е. И. Якушкина.

Технический редактор — З. С. Кондрашова.

Корректор — Е. Пятаева.

Вёрстка — А. Жуков.

Впервые публикуется русский перевод цикла философско-лирических очерков выдающегося сербского богослова и патролога ХХ века архимандрита Иустина (Поповича), хорошо известного в России. Автор прослеживает пути человеческой мысли к обретению истины о мире и человеке, проложенные, с одной стороны, гуманистической философией, а с другой — православной философией Богочеловека. Эти два пути архимандрит Иустин открывает читателю в учениях римокатолической и православной Церкви, философии Метерлинка и Достоевского, идеологии западного человека и русских и сербских святых.

Удивительный сплав богословия, философии, художественного повествования и лирики, вылитый в особом языке и стиле, имеет немного аналогов в современной христианской литературе. Перевод, тщательно отредактированный и по возможности сверенный с первоисточниками, ориентирован на широкие читательские круги, интересующиеся православной мыслью и духовностью.

  • От редактора
  • От издателя
  • Предисловие

I. АГОНИЯ ГУМАНИЗМА

  • Средоточие трагизма
  • Европейский человек на раскаленном перепутье
  • Прогресс в мельнице смерти
  • Высшая ценность и непогрешимый критерий
  • Меж двух философий
  • Невидимое в видимом (тайна добра и зла)
  • Страшный суд над Богом

II. РАДОСТИ И ГОРЕСТИ МЫСЛИ И ОЩУЩЕНИЯ

  • Мой рай и мой ад (смысл жизни и мира)
  • Скорбно и для херувимских сердец
  • Осужденные на бессмертие
  • Вопль о Христе

III. ВОДОРАЗДЕЛ

  • Метерлинк перед великой тишиной
  • Достоевский как пророк и апостол православного реализма
  • О рае русской души
  • На водоразделе культур
  • Пасха и сербские бессмертные
  • О неприкосновенном величии человека

IV. СКОРБИ И ЖЕЛАНИЯ

  • Роение бесконечностей
  • На террасе атома
  • Бунт клещей
  • Вниз по шумному водопаду времени
  • Она — неодолимая обольстительница
  • Серна в потерянном рае. Исповедь

Архимандрит Иустин (Попович) (1894–1979) – один из величайших деятелей Сербской Православной Церкви ХХ века, в 1993 г. прославленный в лике местночтимых святых и глубоко почитаемый на православных Балканах.

Отец Иустин пришёл в этот мир и ушёл из него в один день – 25 марта (7 апреля), в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Отец Иустин долгие годы занимался преподавательской деятельностью в духовных семинариях Югославии и на богословском факультете Белградского университета. В 1948 году он удалился в монастырь Челие (западная Сербия), где до конца жизни занимался творческой, переводческой и издательской деятельностью.

Архимандрит Иустин оставил после себя богатейшее богословское, философское и агиографическое наследие, основу которого составляют трёхтомная «Догматика Православной Церкви, или Православная философия истины» (1932–1978) и «Жития святых» в двенадцати томах (1972–1978). Ему принадлежит также целый ряд крупных научных исследований и философских произведений: «Проблема личности и сознания по святому Макарию Египетскому» (докторская диссертация, 1926), «Философия и религия Ф. М. Достоевского» (1923), «Прогресс в мельнице смерти» (1933), «Начальное богословие» (1939), «Достоевский о Европе и славянстве» (1940), «Святосаввие как философия жизни» (1953), «Философские пропасти» (1957), «Человек и Богочеловек » (1969), «Православная Церковь и экуменизм» (1974); ряд неизданных толкований на Священное Писание (Евангелия от Матфея и Иоанна, послания св. апостола Павла, св. Иоанна Богослова) и переводов богослужебных текстов на сербский язык, используемых Сербской Церковью (Св. Литургия, Требник, Молитвослов и пр.). Многие работы архимандрита Иустина переведены на греческий, французский и русский1 языки.

«Философские пропасти2» – это сборник философских очерков, соединяющих в себе черты проповеди, притчи и научного исследования и исполненных сильным лирическим началом. Эти очерки воспроизводят путь человеческой мысли, пытающейся постигнуть устройство мира, смысл жизни и смерти, «разбивающейся в скалах» гуманистической философии и находящей покой в философии православной. Лирическое по жанру, это произведение поэтично, образно, насыщено развернутыми метафорами и художественно по языку.

В целях сохранения образной структуры текста, язык и стиль перевода максимально приближен к оригиналу и по возможности отражает синтаксическое и лексическое своеобразие сербского текста (сохранены авторские лексические новообразования, окказиональная сочетаемость и формообразование), за исключением цитируемых текстов. Фрагменты Священного Писания, которые в авторском тексте, как правило, передаются по-сербски, в настоящем издании приводятся в церковнославянском переводе. Разрывы в цитатах из Священного Писания помечаются многоточием, в том числе в тех случаях, когда в оригинале они даются сплошным текстом.

Если цитаты из творений святых отцов в тексте оригинала заключены в кавычки и перевод архимандрита Иустина с греческого языка на сербский не имеет значительных расхождений с русским переводом, то эти фрагменты приводятся согласно русскому переводу. В противном случае в основном тексте сохраняется авторский вариант, а текст русского перевода даётся в примечании. Цитаты из русскоязычных авторов приводятся в оригинальном варианте, а из иностранных — в обратном переводе с сербского (кроме специально оговоренных случаев).

В тексте перевода сохраняется авторское написание прописных-строчных букв. Дополнительные примечания составлены переводчиком и редакторами (см. соответствующие пометы). Информация, принадлежащая редакторам и включенная в текст авторского примечания, заключена в квадратные скобки.

Перевод выполнен по изданию: Др. Jустин Сп. Поповић, професор Универзитета. Философске урвине. [Белград], 1957 (Библиотека Свечаник, 23) (репр.: Београд, 1987).

В настоящую книгу включено послесловие к сербскому изданию 1987 г., написанное учеником архимандрита Иустина, епископом Банатским (ныне Черногорским) Амфилохием.

Е. И. Якушкина



Предисловие ко второму изданию


Во втором издании (первое вышло в 2004 г.) исправлены замеченные опечатки. Обратные переводы цитат на с. 192–195 из книги И. К. Сурского ([Т. 1.] Белград, 1938) исправлены по русскому оригиналу по переизданию: Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский. Т. 1–2. Паломник, 1994. Дополнены ссылки на русские переводы в прим. 48 на с. 138 и прим. 49 на с. 141, установлена цитата в прим. 119 на с. 175.

А. Г. Дунаев


 


От издателя


По словам самого автора, блаженной памяти отца Иустина, сборник «"Философские пропасти" составлен в период между двумя мировыми войнами в некоторые дни и ночи». Опубликованный впервые в 1957 году в издании библиотеки «Свечаник»3, как остро востребованный, он скоро стал малодоступным широкой читательской среде. Публикуя его вновь, мы уверены, что эти статьи и сегодня не менее актуальны, чем в то время, когда были написаны; более того, мы уверены, что они стали гораздо актуальнее и ближе современному читателю, чем читателю вчерашнему; мы убеждены, что и в будущем они будут востребованы гораздо более, чем сегодня.

Не только язык и стиль, которыми эта книга написана, причины её нестареющей новизны. Основная причина в её содержании: в бытийной, непосредственной ожесточённой борьбе с вечными «проклятыми» вопросами смысла человека, его сознания, действительности мира, времени и пространства. В самом деле, отец Иустин в своих «Философских пропастях» исповедуется небу и земле: исповедует свой человеческий трагизм, «радости и горести» своей мысли и ощущения, свои «скорби и желания», свою пламенную веру в Христа Богочеловека. Зажигая свою неугасимую лампаду перед Его чудесным Ликом, он непрестанно в неё доливал вместо масла, по собственному его признанию, свою кровь, каплю за каплей, кровь из своего сердца, взволнованного тайной Его миров!

Сам автор, в действительности, – это та самая «серна в потерянном рае», в чьё сердце «кто-то собрал всю тоску из всех миров», и так появилось «вселенское чувство скорби». Для него нет ничего более непонятного, чем наш «мыслящий человек», который в большинстве случаев напоминает ему «шелкопряда, что ревниво прячется в свой кокон», человека «недалеких, сухих мыслей, который весь зарылся в кору этой планеты, как клещ в овечью шерсть». И ничего не видит, кроме этой коры. «А над ним пылают бесчисленные светила… грохочут бесчисленные миры». Окаменевший перед человеческим трагизмом и злом, ошеломлённый Тайной, распалённый верою в живого Христа, таким был и таковым остался Иустин Челийский – один из самых оригинальных философов, что когда-либо писали на сербском языке…

Наш народ породил многих умных, великих и даже святых людей. Среди них, особенно в новое время, исключительное место, которое никто из здравомыслящих людей не может оспорить, занимают трое. Это три пустынножителя: Цетиньский, Охридский и Челийский. Владыка Петр II Негош, Владыка Николай4 и отец Иустин. Исключительность и неповторимость этой богомудрой троицы состоит преимущественно в том, что каждый из них, по-своему, соединил в себе философа, богослова и поэта. Такой сплав – редчайший, но и самый благоуханный цветок, что приносит земля. Соединить в себе философа, богослова и поэта – значит осознать глубину бытия и твари, опытно встретиться с Тайной, на которой почивают все существа и вещи и к чьей полноте стремятся; перелить это знание и этот опыт в самое образцовое, самое красивое человеческое слово – поэтическое. «Философские пропасти» – это неоспоримое доказательство наличия этого тройственного соединения в вулканической и богопламенной душе и христолюбивом сердце отца Иустина.

А кто знал его, тот знает, что эта вулканическая богопламенность и детское христолюбие не покидало его до последнего вздоха. Всё в нём было до последнего дыхания живо и мудролюбиво, по-детски открыто и исполнено восторга перед всяким новым открытием и Божиим чудом: в цветке, в глазах, в человеке и в мире. Вспоминаю, как он, уже на закате своей земной жизни, провожая Комнена Бечировича и указывая на цветы, посаженные рукою смиренной монахини, сказал: «Брат Комнен, захвати с собою взглядом своим эту красоту, в Париже этого нет…» Его родственник, поэт Матия Бечкович, рассказывает о своей первой встрече с ним: «Он сказал нам: “Болен я, тяжело мне Вас принять”. – Но он всё же пришёл. Я ждал, что вынесут его на носилках, а он, как пламя, продвигался к нам через траву…» Осенью, перед его кончиной, мы (о. Афанасий и автор этих строк) разговаривали с ним перед монастырским двором о многих вещах, в том числе и о философии. Он внимательно, по-детски любознательно слушая, встревоженно произнёс: «Вот, я бы был каким-нибудь взбалмошным философом, вроде слабоумного и тоскливого Ницше, если бы не встретил Господа Христа моего!..» И зарыдал, и из его, как небо, голубых, чистых глаз потекли два потока слёз. Таким же трепетным и живым остался он и на своём смертном одре, но уже охваченный «миром, что превосходит разум», и сияя небесным светом…

Таким был автор этой редкой и исключительной книги с уникальным, а потому и совершенно отвечающим ей заглавием, соответствующим автору и её содержанию, – «Философские пропасти»5.


Епископ Банатский Амфилохий (Радович) 

__________________________________

  1. Православная Церковь и экуменизм. М., 1997; Достоевский о Европе и славянстве. СПб., 1998; На богочеловеческом пути. СПб., 1999; Молитвенное богословие о церкви // Альфа и Омега. 1999. № 19; Осужденные на бессмертие // Журнал Московской Патриархии. 1999. № 4; Толкование на послание ефесянам святого апостола Павла // Альфа и Омега. 2000. № 24; Православная философия истины: Статьи. Пермь, 2003; и др.
  2.  Серб. урвине — «обрывы, отвесные скалы, пропасти». В сербском фольклоре это слово употребляется также как топоним, ср. Урвин-Планина – место смерти легендарного эпического богатыря Марко Кралевича. (Прим. пер. и ред.)
  3. Святцы (серб.) (прим. пер.).
  4. Имеется в виду архиеп. Николай (Велимирович) (прим. ред.).
  5. Библиографию архим. Иустина (Поповича) см. в: Богословšе. 1980. 1–2. С. 149–164.

Не есть ли жизнь человека на земле паломничество по безднам? Ведь всякий серьёзный вопрос, который человек задаёт себе или мир — человеку, уводит его мысль в бездну. Вопрос истины разве не есть бездонная проблема? В поисках истины, пробиваясь к её святилищу, мысль человека всегда пробирается через страшные пропасти. А проблема справедливости, а проблема добра, а проблема зла — всё сплошь пропасти и горные ущелья, паломничества, мучительные и тяжёлые, разве нет? Ненасытная же мысль человека, гонимая неким врождённым инстинктом, страстно бросается из проблемы в проблему и никак не может насытиться. И так вечно, до тех пор пока её не подчинит себе двуединая проблема: проблема Бога и человека, по своей сути, всепроблема, от решения которой зависит судьба человека во всех мирах.

Ты устремился за тайной человека? И натолкнулся? Разумеется, на ужасные пропасти, где вдребезги разбивается и твой разум, и твоё сердце, и твоя совесть. О! Через какую тьму и через какие пропасти ведёт путь к истине о человеке! Здесь мысль сходит с ума от боли, от муки, от стона, как будто ты шагнул в бесконечный ад, где тиранически господствует плач и скрежет зубов. И всё это будет продолжаться до тех пор, пока за всеми этими тьмами и безднами не найдёшь херувимскую суть человеческого существа — Бога. Тем самым ты вступил на путь света, ведущий к совершенному решению всех важнейших проблем человеческого существа во всех жизнях.

Атом? Какая бездна бесконечно великого в бесконечно малом! А песчинка? Здесь вступают в состязание бесчисленные тайны, разбиваясь в её бескрайних пропастях. Действительно, есть ли что-либо в нашем земном мире, что не было бы пропастью для человеческой мысли? Лепесток фиалки, о милый соловушко, разве не является голубой пропастью для утончённого ума твоей поющей души? Клекот парящего в небе орла, жужжание медоносной пчелы — разве это не бездна какой-то чудесной силы, необъяснимой для твоего ума, для твоего разума, o homo sapiens! o homo faber!1 А когда твоё око всерьёз всмотрится в лицо ближнего твоего, сколько тайн и загадок оно обнаружит в нём? И каждая из них — пропасть! Человек, есть ли тебе отдых в этом мире? Где бы душа твоя ни легла отдохнуть, одр под ней уже превращается в горящие угли, в прокрустово ложе. А ты, мысль, откуда ты забрела в человека, в его крошечное тело? Что может быть мучительней тебя, всякая твоя пропасть проникает ниже бездны, всякая твоя скала вздымается выше видимого, всюду ты бескрайняя и бесконечная. А ты, чувство, близнец ли её, или предок, или потомок, или родитель?

Много трещин в уме человеческом, много расселин в сознании человеческом, ещё больше в сердце человеческом. А они кошмарнее и страшнее всех пропастей в мире около человека. Откуда они? От зла нашего, людского, человеческого; от греха нашего, людского, человеческого. Ибо грех — это и есть землетрясение, так как грехи это и есть землетрясения, переворачивающие всю душу, и ум, и сердце и образующие в них каменистые ущелья, расселины, скалы. И мы скитаемся по ним, по своим внутренним бездонным развалинам. При этом всякий грех — болезнь ума, болезнь сердца, болезнь души, болезнь, всегда рождающая из себя смерть и всё, что смертно. Но сверх всего всякий грех — ад, до тех пор пока он в сердце, в душе, в уме. Кто этого не ощущает, ещё не воспитался в человека, его мысль ещё полна непрестаемаго греха и питается лестьми своими (2 Пет. 2, 14.13). Всеми своими силами грех совершает одно: обезбоживает и обесчеловечивает человека. Ибо грех тем и есть грех, что вся его природа против Бога, и не желает Бога, и вытесняет всё Божие, всё божественное. Но вытесняя из человека Божие и божественное, грех прежде всего вытесняет из него всё, что делает человека существом дорогим и божественно драгоценным, существом непреходящим и божественно бессмертным. Процесс обезбоживания человека в то же время всегда есть процесс обесчеловечивания человека. По сути, это двуединый процесс. В нашем земном мире очевидна реальность: чем меньше Бога в человеке, тем меньше человека в человеке. А в безбожнике есть ли человек вообще? Безбожник — всегда неминуемо и без-человек, а тем самым и не-человек.

Человеческая мысль, только погрузившись во Всемысль, излечит себя от всех ран, полученных в скитаниях по безднам, исцелит себя от всех болезней и спасёт себя от всех смертей, из которых первая — отчаяние, вторая — скептицизм, третья — релятивизм, четвёртая — позитивизм, пятая — пессимизм и вообще всякий вампиризм, который есть не что иное, как замаскированный демонизм. А демонизму одно имя — легион. Погрузившись во Все-мысль, человеческая мысль принимает крещение и причащается Вечного, Богочеловеческого, и тогда никакие ураганы не смогут унести её в отчаяние, в страх, в вампиризм, в демонизм, в ад. Однако прежде всего требуется знать, что только в Богочеловеке человеческая мысль постепенно преображается во Все-мысль и во Всесмысл. Вне Богочеловека человеческая мысль полностью бессмысленна. Только воздвигнутая на Вечном, то есть на Богочеловеческом, она преодолевает все смерти и расправляется со всяким демонизмом, откуда бы он ни подбирался к ней.

Размах человеческой мысли беспределен и бесконечен, так как она происходит от Беспредельного и Бесконечного. А в нашем человеческом мире мы всем своим опытом знаем, что только Богочеловек Христос есть этот Беспредельный, этот Бесконечный и этот Вечный. Поэтому только в Нём мысль человеческая находит и проходит все преображения от небытия ко Всебытию, от смерти к Бессмертию, от бренности к Вечности. В Нём, только в Нём мысль человеческая преображается в богомысль, всякая мысль — в богомысль, а в этом и есть спасение человеческой мысли от бессмысленности, её обожение и её превращение в слово, в смысл. До этих пор мысль для человека — это тяжелейшая обуза, и величайшая мука, и чернейший ад, и, увы, всемука и всеад. А раем и всераем мысль становится для человека только Богочеловеком и в Богочеловеке. А если это не так, то докажите мне это, мученики мысли, и я всем сердцем, и всею душою, и всем умом пойду за вами. А до тех пор, до тех пор, до тех пор я во имя человека остаюсь весь с Богочеловеком… Богочеловек? Где Он? Да вот же Он: за каждой пропастью, вечный спаситель из любого ада, из любой смерти, из любого греха, из любой муки, и всегда радость и благая весть, единая, вечная радость и единая, вечная благая весть для человеческой мысли, для ощущений, для совести, для души. И так во всех мирах, во всех жизнях, во всех вечностях.

Всё человеческое — это проклятие, ад, до тех пор пока оно не преобразится в Богочеловеческое. С Богочеловеком всё человеческое становится раем, раем, раем. И нет предела твоей радости, человек, оттого что ты человек, ибо только Им и в Нём ты ощущаешь, что ты вечный человек, небесный человек, херувимский человек, боголикий человек. Мука, всемука, о мои бренные братья и собратья, быть человеком без Богочеловека Христа; а радость и всерадость быть человеком с Богочеловеком Христом. Эту муку и эту радость я излил в этих «Философских пропастях». Это исповедь от начала до конца. И в ней вся душа, со всеми своими распятиями, но и со всеми своими воскресениями. Люди искренно сходят во всякую смерть, во всякий ад; а из них и меня, и тебя изводит и воскрешает только Богочеловек Христос — воскресший Господь, Единый Победитель смерти и Единый Спаситель от греха во всех мирах, видимых и невидимых, посюсторонних и потусторонних.2


Воздвижение, 1955 г. Монастырь Св. Челие

 

________________________________________

  1. Человек разумный; человек творящий (лат.) (прим. ред.).
  2. Эти «Философские пропасти» писались по складам между двумя мировыми войнами в некоторые дни и ночи и были готовы к печати до второй мировой войны. Но с тех пор заснули в своем приятном уединении, чтобы увидеть во сне своё небытие и однажды от прикосновения духа Воскресшего пробудиться на Всебытие.

Издание подготовлено Отделом научно-богословской литературы Издательства Московской Патриархии.

Заведующая редакцией — Ж. П. Григорьева.

Перевод с сербского — М. Н. Яценко.

Общая и научная редакция — А. Г. Дунаев.

Редактор — Е. И. Якушкина.

Технический редактор — З. С. Кондрашова.

Корректор — Е. Пятаева.

Вёрстка — А. Жуков.

Смотреть все > Ещё издания в разделе:
  • Верный месяцеслов всех русских святых, чтимых молебнами и торжественными Литургиями общецерковно и местно, составленный по донесениям Святейшему Синоду преосвященных всех епархий в 1901–1902 годах.
    112234
    Подробнее >
  • Богословские труды. Выпуск № 51
    111896
    Подробнее >
  • Богословские труды. Выпуск № 50
    105996
    Подробнее >
  • Дискурс ортодоксии. Описание идейного пространства современного русского православия
    102904
    Подробнее >
  • Пространный христианский катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви
    100681
    Подробнее >
  • Собрание сочинений. Т. 8: Исагогика. Ветхий Завет
    098221
    Подробнее >
  • Собрание сочинений. Т. 7: Серия «В поисках Пути, Истины и Жизни» 2019
    097906
    Подробнее >
  • Богословие диалога: Тринитарный взгляд
    093699
    Подробнее >
  • Прот. Александр Мень. Собрание сочинений. Т. 6: В поисках Пути, Истины и Жизни 2018
    094390
    Подробнее >
  • Прот. Александр Мень. Собрание сочинений. Т. 5: В поисках Пути, Истины и Жизни 2018
    094373
    Подробнее >
  • Прот. Александр Мень. Собрание сочинений. Т. 4: Кн. 3. У врат молчания
    092431
    Подробнее >
  • Православное учение о церковной иерархии: Антология святоотеческих текстов
    077666
    Подробнее >
  • Православная литургия: историко-литургические исследования
    048042
    Подробнее >
  • Таинство будущего: Исследования о происхождении библейской типологии
    083882
    Подробнее >
  • Прот. Александр Мень. Собрание сочинений. Т. 3: В поисках Пути, Истины и Жизни 2016
    089441
    Подробнее >
  • Прот. Александр Мень. Собрание сочинений. Т. 2: Истоки религии
    089333
    Подробнее >
  • Догматика Православной Церкви: Пневматология
    048796
    Подробнее >
  • Святитель Иннокентий Московский, просветитель Америки и Сибири. Собрание сочинений и писем: в 7 т. Т. 7.
    086887
    Подробнее >
  • Святитель Иннокентий Московский, просветитель Америки и Сибири. Собрание сочинений и писем: в 7 т. Т. 5: Административные документы и письма (1861—1868)
    081235
    Подробнее >
  • Святитель Иннокентий Московский, просветитель Америки и Сибири. Собрание сочинений и писем : в 7 т. Т. 3: Жребий апостольский
    077178
    Подробнее >
x
Оставить заявку
Имя
Фамилия
Email
Сообщение